В работах по строительной реконструкции архитектура, можно сказать, является одним из главных связующих моментов между разными составляющими строительство и огромным самостоятельным звеном, культурное значение которого в жизни советского общества достаточно высоко оценивается партией и правительством Союза, что показывают все действия их, так высоко поднявшие и архитектурные возможности и архитектора, как профессионала, строителя советской жизни.

 

[...] Существующий Ленинград (его центральные исторические архитектурно выраженные части) имеет в нашем Союзе достаточную славу цельного, ясного по своей планировочной структуре и архитектурному выражению города и все шире начинает приобретать эту славу в мировом масштабе. Этот его образ определяется архитектурой первых 150-ти лет его роста, по преимуществу как замечательно гармоничное сочетание архитектурных струй барокко и поздней классики. На этой архитектурной основе позднейшие, даже довольно значительные по массе части половины Х1Х-го и начала ХХ-го веков являются добавкой, не способной изменить его основного стиля, несмотря на богатство материалов стройки этого периода.

 

Этот последний период является, однако, весьма поучительным для современности в том отношении, что архитектура в нем, оставаясь в основном в большей части своих зданий не оторванной от духа ленинградской архитектуры в ее лучшем периоде, но являясь лишь более бледной, мелкой, в некоторые периоды и в некоторых объектах начала культивировать прямые пересадки иностранных, чуждых образцов, ставших на архитектурном теле Ленинграда штрихами, нарушающими его частные ансамбли, но не способными развить, обогатить его общий ансамбль, поскольку характер их случайный и множественный. Именно этого следует остерегаться в будущем.

 

[...] Современное состояние архитектуры в Ленинграде характеризуется следующими явлениями:

 

Лозунг использования исторического архитектурного наследия, явившийся протестом против бедности художественных средств архитектуры конструктивизма у нас, его оголенности, техницизма, нарочитого аскетизма, был понят представителями архитектуры по-разному и дал разные результаты на практике.

 

Поскольку конструктивизм использует, культивирует новые конструкции, строительные материалы, приемы, — он ценен. Поскольку он переводит конструкции и формы, необходимые, полезные в зданиях одного типа (индустриального) на здания другого — жилого и общественного, — он уже вреден, создавая своеобразную обезличку.

 

Поэтому откинуть в сторону все его достижения, не использовать все его возможности и броситься к механическому использованию всего исторического арсенала является другой крайностью, монет быть, еще худшей.

 

Современные жилые здания ни по конструкции (основная — кирпичные стены), ни по основным требованиям не так разнятся от прогрессивных довоенных, как здания промышленного характера. Задачей современной архитектуры является быть правдивой во всех случаях, во всех типах ее сооружений, не навязывать им формальной обезлички, сегодня «конструктивизма», завтра «историзма».

 

На практике архитектура последних двух лет в Ленинграде не представляет, в большей своей части, определенной обоснованной картины развития, связанной с предыдущими историческими периодами. Несомненно, в ней много исканий, но искания эти пестры и не всегда оправданны.

 

Желание отойти от многоэтажного, но специфического языка конструктивизма и найти выразительный архитектурный язык заставляет наиболее темпераментных авторов идти по пути излишнего монументализма и упрощенчества и к утрированной модернизации форм. От этого не свободны и самые крупные из мастеров.

 

[...] Такое тяготение к «выразительности», «полнокровности», «силе» приводит авторов к заслону содержания здания архитектурными аксессуарами, к полной — иногда — диспропорции между объемом декоративного материала и конструктивного (в буквальном смысле, например, трехчетвертные колонны в два-три раза толще стен и т. п.) и несомненной излишней дороговизне здания, ибо эта «богатая» архитектура хороша, когда она качественно выполнена, а в таком выполнении это обходится дорого.

 

[...] Особой категорией является стремление дать связь с историческими ленинградскими стилями, барочного или классического толка.

 

Считая вполне возможным и желательным такой «исход» от прошлого, надо констатировать прежде всего трудность этого пути, обязывающую дать автору дальнейшее развитие, современную модификацию принципов этой архитектуры, а не поверхностную утрированную модернизацию и не позволяющую авторам давать прямые воспоминания определенных ярких образцов петербургской архитектуры, например башни Адмиралтейства и т. п. В действительности, в ряде крупных проектов можно видеть и вульгаризацию форм и опасные заимствования целых мотивов. Последним оттенком является полное или почти полное повторение некоторыми архитекторами самого старшего поколения, вполне еще до революции определившимися, проектировок в стилях, ими культивировавшихся ранее.

 

Когда этот характер определяется желанием продолжить начатый комплекс, это не только допустимо, но и почти обязательно, когда это согласно с характером окружения — это допустимо. Но в остальных случаях этот оттенок не имеет общей почвы и выглядит устаревшим индивидуализмом.

 

Последним очень важным, неположительным признаком всех проектировок является их малая обусловленность в выборе характера, в определении модуля и т. п. Архитекторы все еще проектируют здания или, иногда, в последнее время комплексы, вне специфики места, вне возможной общей связи с обликом района и — через него — архитектурой города в целом.

 

[...] К положительным явлениям, или тенденциям, надо отнести тех авторов или те действия авторов, когда они углубленным использованием достижений прошлой архитектурной культуры обогащают архитектонику современных объектов, диктуемую нашей ленинградской современностью, ее техническими возможностями, ее социальными заданиями, ее духовными потребностями, а не декоративным только путем.

 

Такие явления есть, хотя они и не преобладают, что естественно, ибо такой путь самый трудный. Если на этом пути мастера ставят задачи ответить местным требованиям, связаться с ленинградской традицией, чутко подхваченной, то этот путь — самый продуктивный для архитектуры Ленинграда.

 

[...] В творчестве многих ленинградских мастеров есть индивидуальные черты, свойственные всем их проектам, несмотря на перемены курса и сменность художественных мотивов (характера), которая дает им право на свое слово. В архитектуре Ленинграда оно должно оставаться и в дальнейшем, но есть другой признак, объединяющий некоторых, не всех из них, — это известная уравновешенность, спокойствие архитектуры, которое уже привязывает их к традициям Ленинграда. Сохранение и развитие этого качества важно для успеха. Вторым моментом является отменение произвольности в подходе к трактовке своей архитектуры в разных условиях места — подчинения себя ансамблю. Это не мешает авторам в рамках определенных установок быть ведущими, создавать частные ансамбли. Даже весь ленинградский коллектив архитекторов, строя ансамбль Ленинграда, должен воспитать в себе умение качественно и единообразно выравнивать и находить общий курс.

 

[...] Современный город, и в частности Ленинград, велик, больше старого; быть одиночкой в массе будущего Ленинграда опаснее, чем в прежнем Ленинграде. Одиночки приведут к разноголосице, способные к коллективности (в разумных, не обезличивающих рамках) создадут ансамбль архитектуры Ленинграда.