Чтобы создать архитектурные формы и образы, достойные великой эпохи строительства социализма, надо понять и почувствовать не только вечную прелесть и движение природы [...], но и [...] все то, что отличает наши задачи, нашу жизнь, наше творчество. [...]

 

Я не согласен с представлением о советской архитектуре как о чем-то тяжелом, цепко схватившимся за землю и сидящем на ней, так сказать, всем прикладом. [...] Тенденции к утверждению идеи вечности и неподвижности присущи лишь нисходящим классам, чувствующим неизбежность своей гибели и борющимся с ней. [...] Не исключена возможность, что построенными нами сегодня дворцами меньше чем через сотню лет никто не захочет пользоваться. [...]

 

Это, конечно, не означает, что мы не будем строить монументальных дворцов и памятников нашей эпохи. Наоборот, наша эпоха, Эпоха величайших сдвигов, величайшего строительства, достойна иметь свои монументальные памятники и будет их иметь. Для наших общественных и культурных нужд (а потом и для бытовых) мы строим и будем строить дворцы. Однако наше понимание идеи архитектурной монументальности — это не образ египетской пирамиды. [...] Наше понимание монументальности — это значительность и значимость функционального содержания сооружений, значительность и значимость их художественных образов для движения к коммунизму, образов борьбы и победы. [...]

 

Пора перестать смотреть на архитектуру как на символ неподвижности. [...] Нельзя же постоянно жить только одними, хотя бы и прелестными, но все же младенческими образами Древней Греции. [...]

 

Я не согласен с теми, кто борется против индустриальных образов в наших зданиях, кто борется против расширения сферы художественного восприятия и воздействия новыми эстетическими категориями. [...] Отрицание индустриальных образов (и форм) в советской архитектуре — это отрицание нового лица Советской страны. [...]

 

Я не согласен с теми, кто изгоняет из архитектурных образов (и форм) мотивы природы. [...] Образы природы и действительной победы над ней имеют законное право на место в советской архитектуре.

 

Я не согласен с рядом товарищей, в том числе и с т. Луначарским, который считает, что нам «при новом строительстве в гораздо большей степени следует опираться на классическую архитектуру, чем на буржуазную, — точнее, на достижения греческой архитектуры». [...] Этот взгляд обычно выводится из того, что якобы буржуазия всегда была упадочной. [...] Это прежде всего неверно. Во-первых, буржуазия не всегда была упадочной (см., например, «Манифест Коммунистической партии»), а во-вторых, архитектура не только искусство. [...] Развитие (история) капиталистической архитектуры дает много более сложную картину, так как здесь мы имеем неизмеримо более прямое действие общественного производства, чем, например, в живописи. Суждение здесь только по аналогии совершенно недопустимо, больше, чем где бы то ни было. [...] Выбрасывать без разбора и анализа из истории ряд достижений архитектуры в такие периоды, как Византия, готика, Ренессанс, барокко, конструктивизм, функционализм — непростительно. [...] История, в том числе и история архитектуры, требует более вежливого к себе отношения. История искусства — это история идей, а история идей доказывает, «что умственная деятельность преобразуется вместе с материальной» (К. Маркс). Выбросить за борт весь период развития архитектуры от Древней Греции до наших дней — это означало бы отказаться от достижений творческой мысли человека на протяжении веков. [...]

 

«Опираться» на греческую архитектуру в век действительного господства над силами природы, — это равносильно обобщению Магнитогорска с богом Вулканом. [...] Думать, что из железобетона следует строить так же или в тех же пропорциях конструкций, как строили греки при сухой кладке, может лишь человек, лишенный всякой способности осмысливать самые элементарные вещи. [...]

 

Трудности задачи создания художественных образов средствами архитектуры заключаются в том, что, несмотря на все богатство своего вооружения, архитектура, во-первых, дальше всех остальных искусств стоит от фотографирования среды, а во-вторых, почти всегда архитектор должен прежде всего разрешать конкретные утилитарные задачи. Эта трудность и создает у наших архитекторов большой соблазн игнорирования двойного содержания архитектуры (функция и художественный образ), т. е. упрощенческого решения художественных задач вплоть до полного их игнорирования или подмены задачи создания художественных образов социализма беспринципнейшей эклектикой. Однако советский архитектор должен понять, что только те из его произведений будут иметь право на жизнь, которые сумеют ответить всей сложности стоящих перед нами задач без вульгаризации как этих задач, так и решений.