В дореволюционное время мы, как и большинство архитекторов, работали в разных стилях. Но уже тогда работы в «старых» стилях не удовлетворяли нас, «модерн» же отталкивал своим дурным вкусом *.

 

 

Передовая живопись Франции, новаторство архитекторов Швеции и Финляндии привлекали своими новыми исканиями. Наши попытки в этом направлении были робки, неуверенны — в реакционной царской России не было почвы, не было социальных условий, которые могли бы дать толчок исканиям новой формы в архитектуре.

 

С первых дней Октября нам стало ясно, что так работать, как работали раньше, нельзя. [...]

 

Для нас стало очевидным, что архитектура прошлого является тормозом, что должна быть создана новая архитектура, отвечающая новой созидательной эпохе, что путь исканий в этом направлении лежит в действительном отражении и организации новых жизненных процессов.

 

Первые наши опыты рабочего жилищного строительства, планировки поселков, промышленного строительства, попытки найти форму, отвечающую новым запросам, были слабы и примитивны, и только в 1923 году искания наши приняли более ясную форму.

 

В 1923 году Моссовет объявил конкурс на составление проекта Дворца Труда в Москве. Мы приняли участие в этом конкурсе и поставили себе целью создание архитектурного образа нового дворца — дворца народных масс. Вместе с тем мы считали, что образ этот может быть найден только через верную архитектурную организацию плана, путем претворения социально-утилитарной функции в архитектуру, выражающую содержание сооружения. Работая над планом, мы одновременно работали над разрезами, фасадами, перспективами, аксонометрией, т. е. над всей объемно-пространственной композицией в целом, средствами которой необходимо было конкретизировать образ дворца масс.

 

Вся наша дальнейшая работа является углубленным исканием новых образов разных типов сооружений. Работая над проектом торгового дома «Аркос» в 1924 году, мы искали характерный для данного типа сооружений архитектурный образ путем претворения в архитектуру рационально организованных трудовых процессов. В 1924 году нами были спроектированы: здание конторы и редакции «Ленинградская правда» в Москве и ангар легкого типа. При составлении проекта здания «Ленинградской правды» все внимание было обращено на разрешение художественно-идеологической функции (агитационный момент). При проектировании ангара основная наша задача заключалась в архитектоническом конструировании ангара из мачт, тросов и брезента. [...]

 

Одной из наиболее удачных работ мы считаем наш конкурсный проект Харьковского театра. В этой работе нам удалось в известной степени достигнуть органичности архитектуры, единства внутреннего пространства и внешнего оформления, единства деталей и целого, ясности и четкости построения объемов и создания образа нового массового театра.

 

К удачным работам относится также Днепровская гидростанция. В ней архитектура органически связана с производственными процессами и с окружающей гидростанцию природой и плотиной. [...]

 

Из крупных работ последнего времени следует отметить проекты Дворца Советов, Дома комитетов СТО и Дворца культуры Пролетарского района (последний строится в настоящее время и частично закончен).

 

В этой работе мы стремились найти образ пролетарского Дворца культуры, дать простые, ясные формы, благородные соотношения масс, объемов, плоскостей, проемов; в единстве деталей и целого, единстве внутреннего пространства и внешнего оформления дать впечатление спокойной торжественности.

 

При решении планов Малого и Большого театров были поставлены и разрешены в области сцены задачи проблемного характера, дающие возможность развития пролетарского театра (развитый просцениум, боковые сцены, возможность различных трансформаций и т. д.).

 

Фойе Малого и Большого театров решены по принципу переливающегося пространства, дающего богатство впечатлений от постоянно меняющихся перспектив и от постоянной перемены пространственных величин. [...]

 

Весь наш творческий путь за 17 лет прошел в исканиях новой советской архитектуры, новых образов, отвечающих новой строящейся жизни.

 

Мы убеждены, что новые формы советской архитектуры будут найдены не путем подражания архитектурным образцам прошлого, а на основе критического освоения архитектуры как прошлого, так и настоящего, путем глубокого понимания жизненных процессов и претворения их в архитектурные образы.