Скульптура отражает мир человека и формы животного или растительного мира. Архитектура же, используя те же формы органического мира, вместе с тем создает самостоятельный, независимый мир форм, стремясь к выявлению законов пропорциональности и уравновешенности частей здания между собой. Она обладает особой пластичностью и скульптурностью форм. Классический орнамент, всякие порезки, каблучки, коринфские листы, украшения капителей имели, может быть, когда-то исходным моментом ассоциацию с растительным миром, но украшения эти безгранично далеко отошли от своих первоисточников, от растительного мира. Всякие весьма интересные попытки введения в форму коринфской капители фигуры человека или зверя потерпели фиаско, так как включение этих фигур мешает архитектонической целостности самого здания. Иначе говоря, чем меньше в скульптуре, украшающей здание, рассказа и чем больше архитектурной переработки скульптурной темы, тем чище будет архитектура здания, тем более цельным будет само сооружение.

 

Различия в природе архитектуры и скульптуры весьма осложняют задачу их слияния, их синтеза. Поэтому в истории мирового искусства мы имеем весьма редкие примеры полного единства и гармоничности архитектурных и скульптурных форм. Задача архитектора — создать такие произведения искусства, которые соотношением частей и их пропорциональностью производили бы гармоническое впечатление большей или меньшей напряженности. В качестве дополнения, в качестве элемента, работающего на эту цель, архитектор привлекает пластику, скульптуру, назначение которой — вести рассказ о виденном в образе, органически слитом с образом здания. [...]

 

[...] С особенной яркостью сказалось единство архитектурно-скульптурного подхода в работах Донателло. Донателло умел мыслить архитектонически, как друг его Брунеллески умел мыслить пластически. В лучших произведениях Донателло — в кафедре S. Lorenzo, статуе Юдифи, льве на площади Синьории (во Флоренции) — па-чала различных искусств так тесно слиты, что трудно сказать, где здесь начинается архитектурная форма и где кончается скульптурная, где кончается, скажем, статуя льва и где начинается пьедестал. Скульптура льва архитектонична, а пьедестал насыщен скульптурной пластичностью форм. Линии скульптурных форм — очертания лап льва, не отрываясь, переходят в форму пьедестала и, наоборот, архитектура пьедестала вторгается в скульптуру. В этом отношении, в отношении слияния в одном художественном произведении архитектонического и пластического начал, Донателло — скульптор, получивший архитектурное образование, — является замечательным, непревзойденным мастером в области архитектурно-скульптурного мышления.

 

[...] Любопытным памятником архитектурно-скульптурного мышления автора является, по нашему мнению, храм Василия Блаженного. В нем нет ни одной скульптуры, как ее обычно принято понимать, но когда вы смотрите на храм Василия Блаженного, вы не знаете, что это за произведение: живописное, скульптурное или архитектурное. Вы видите здесь подлинный (а не декларативный) синтез искусств потому, что синтез — это не искусственное сочетание трех элементов, а одновременное мышление тремя формами — архитектурной, скульптурной, живописной. [...]

 

Я уже указывал, что в истории мирового искусства мастера, способные создавать «синтетические» произведения, способные архитектурно-скульптурно мыслить, насчитываются единицами. В наше время, в нашей стране скульптором, наиболее способным архитектонически мыслить, является, по моему мнению, В. И. Мухина и ее ученики. Это положение подтверждается ее блестящей работой «Рабочий и колхозница» для Советского павильона на Парижской выставке, где В. И. Мухиной в сотрудничестве с акад. арх. Б. М. Иофаном удалось добиться изумительного по своей гармоничности соотношения сил. Скульптору В. И. Мухиной безусловно присуще чувство архитектоничности и монументальности. Ее попытка решать самостоятельно архитектонические задачи, создавать фонтаны, фризы и т. д. тем более интересна, что скульпторов, глубоко почувствовавших и осознавших, что архитектура действует при помощи тектонических сил, и умеющих работать на общие идеи здания, — очень мало. Ведущая роль при решении архитектурно-скульптурных сооружений бесспорно должна принадлежать архитектору. Отсюда все значение его эрудиции в области пластики, его способности к скульптурному, образному мышлению.