|...] Новый советский стиль еще не найден. Может быть, и рано его ждать. Так, вдруг, «выстрелом из пистолета», как говорил покойный Луначарский, новый стиль не рождается.

 

[...] Мы живем в эпоху грандиозной стройки. На нашу долю выпадает ответственная работа — закладывать фундаменты будущей новой жизни. Наша роль — роль каменщиков. Мы должны быть выносливыми и закаленными. И потому архитектура наша должна быть лишена изнеженности, роскоши, мистики и романтизма. Стиль наш должен быть простой, здоровый, со строгими, четкими и лаконичными формами, но вместе с тем бодрый, яркий и жизнерадостный.

 

Я останавливаю внимание на ртом моменте потому, что 30—40% работ первомайской Выставки архитектуры на ул. Горького уже показали увлечение дворцовой пышностью прошлого. Я считаю это большой ошибкой. Если мы хотим теперь, после периода аскетизма, давать богатую архитектуру, бодрую, яркую и жизнерадостную, то Это еще не значит, что мы должны перегружать излишней роскошью форм наши сооружения; надо находить простые, лаконические формы.

 

Социалистическая эпоха требует все достижения нести в массы. Индивидуальное строительство заменяется строительством массовым.

 

Исходя из этих общих предпосылок, можно наметить ряд направлений новой архитектуры. Однако никто из наших архитекторов не может похвалиться тем, что он уже на верном пути. Это, впрочем, не должно нас обескураживать, и искания новых архитектурных форм должны быть обязательными для каждого архитектора с творческим уклоном ума. Отдельные крупицы этих исканий и находок, которые окажутся здоровыми, будут постепенно вливаться в общий котел для органической спайки в одно целое — в наш новый советский стиль [...] Общий, коллективный труд в этом направлении приведет нас к цели, то есть к новому в полной мере стилю.

 

Путь ретроспективный или иные полумеры не дадут того, чего требует наше исключительное время. Мы переживаем период колоссальных сдвигов, крупнейших переворотов. Если мы обратимся к эпохе христианства, когда явилось новое учение, целиком и решительно опрокинувшее старый языческий строй, идеологический и социальный перевороты были тогда настолько мощными, что не могли не отразиться на искусстве вообще и на архитектуре в частности: высокосовершенная архитектура греков и римлян должна была уступить место сначала слабым исканиям новых форм. Эти искания много позже вылились, наконец, в новые формы двух христианских стилей — романского и византийского.

 

Я не хочу думать, что для рождения нашего социалистического стиля тоже понадобится несколько столетий, ведь мы живем в эпоху иных темпов. Однако необходимо время и нужен неустанный коллективный труд с определенно и ясно поставленной целью.

 

Мы должны всегда учитывать чрезвычайную важность новых социальных установок. Вместо религии у нас — здоровое неверие; вместо власти капитала — управляет труд, и это переворачивает весь наш быт. Такой сдвиг не может не найти отражение в нашем искусстве, в нашей архитектуре. Мне часто говорят: «Вы до войны дали прекрасные композиции, которые были выше теперешних. Вы построили в Ленинграде дом Половцева, князя Абамелека и другие произведения большой законченности, изысканных пропорций со старательно продуманной деталировкой *. Почему же вы теперь не идете тем же путем? Вы даете здание Моссовета, универмаг на улице Дзержинского, которые много ниже». Возможно, что эти мои произведения относительно ниже, но я делаю первые шаги, а первые шаги не могут быть совершенными *. Однако для меня, как и для всякого архитектора с творческим уклоном ума, гораздо труднее делать первые, неуверенные шаги в исканиях новых форм, нежели хорошо и уверенно повторять старые. [...]

 

 

 

 

Я выдвигаю такую архитектурную платформу: от классики взять самое основное, здоровое, а именно: 1) построение дома как единого органически целого, настолько законченного, чтобы в нем ничего нельзя было ни прибавить, ни убавить, и 2) ордер как элемент порядка и дисциплины. Все остальное, как наследие классики, подлежит или коренной переработке в новом духе, или ликвидации. Колонна круглая в сечении, как самая совершенная форма вертикальной стойки, остается, но делается без утонения; капитель и база ликвидируются как излишние; антаблемент, обычно состоящий из трех элементов — архитрава, фриза и карниза, — в виде простой полки или сводится к ступенчатому карнизу, перекрытому простым парапетом. Ступенчатые карнизы и наличники вводятся как в наружную архитектуру, так и во внутреннюю. Эти упрощения и жесткости форм необходимы, чтобы дать решения более крепкие, мощные, лишенные излишеств, способные в лаконичной и твердой форме передавать идеологию нашего времени.

 

Для зданий общественных, требующих одновременно монументальной архитектуры и больших световых площадей, мы предлагаем ликвидировать стену, оставляя лишь несущие вертикальные пилоны для колонн, пространство между которыми заполняется стеклом.

 

При больших высотах многоэтажных зданий весьма полезно заменить колонну спаренной колонной, которая позволяет при гораздо меньшем выносе давать ордер значительной высоты. В тех случаях, когда стена необходима, например в жилом доме, лучшим решением из всех до сих пор предложенных является кессончатое обрамление каждого окна. Но и оно не в полной мере удовлетворяет. Надо надеяться, что дальнейшие изыскания архитекторов дадут нам в будущем еще другие, может быть, более убедительные приемы обработки стены.

 

Надо приучить свой глаз к новым решениям, на которые наталкивают нас новые стройматериалы и стройметоды, в частности железобетон. Высоко ценя железобетон, дающий нам невиданные раньше возможности, мы, однако, не считаем, что идеалом железобетонного сооружения является безрадостный вид оголенной конструкции. [...]

Отводя железобетону его служебную роль, мы, однако, считаем, что он может и должен влиять на нашу архитектуру. Так, например, колонна, которая раньше имела по высоте от 7 до 10 диаметров, теперь может достигать 12—15 диаметров, а внутри помещений даже больше — до 20 диаметров. Не надо пугаться таких новшеств, но нужно искать новые графические оформления, дающие гармоническое решение, несмотря на необычность пропорций. Содружество железобетона с классикой приемлемо и весьма желательно. [...]

 

Влияние новой идеологии и новых задач, с одной стороны, и влияние новых стройматериалов и стройметодов, с другой, отказ от традиций и канонов классики и неизбежность новых пропорций должны привести и приведут проектировщика к какому-то новому стилю. Однако, давая рецепты и намечая пути, в которые я верю, я вовсе не думаю, что я уже все нашел. Как и все архитекторы, я еще в пути, но не у цели. Надо продолжать искания. Надо выдвигать новые графические предложения. [...]