Разноголосица мнений по существу центральных проблем, которыми в последнее время пришлось заниматься руководящему составу Баухауза, заставила меня, как его основателя, еще раз продумать идейные и практические основы нашей школы.

 

Для всех нас совершенно ясно, что прежняя теория «искусства для искусства» устарела и что все вещи, которыми мы сейчас занимаемся, не могут существовать только для самих себя; они должны быть неразрывно связаны с нашим развивающимся мировоззрением. Поэтому основание, на котором строится вся наша работа, не может не быть очень широким; сейчас оно скорее слишком мало, чем велико. Это подтверждают сообщения об аналогичных опытах в России, в которые вовлечены также музыка, литература и наука, как явления, имеющие общий источник... Выяснение действительного положения вещей вовсе не обязательно должно привести к каким-либо компромиссам. Важно, сохраним ли мы ясность цели и будем ли мы бороться за ее достижение достойными средствами... Баухауз положил начало борьбе со старыми академическими методами воспитания маленьких Рафаэлей и обучения архитектурному проектированию; мы стремились вернуть общественной художественной деятельности творческие таланты, покинувшие ее в ущерб как своим личным, так и общенародным интересам. Мы сознательно поставили перед собой задачу, отказавшись от принципа разделения труда, стремиться к комплексной работе, при которой весь творческий процесс рассматривается как неразрывное целое. Для того чтобы надеяться, что наше поколение сумеет составить правильное представление о неразрывной связи труда и творчества, пришлось все начинать с самого начала. Надо было также возродить кустарное производство, чтобы на его примере показать молодежи всю последовательность творческого труда, имеющего столь существенное значение. Это вовсе не означает отказа от машины, от промышленного производства. Принципиальное различие между ними состоит только в том, что в одном случае применяется разделение труда, а в другом — комплексная завершенность трудового процесса. Если бы какой-нибудь творчески одаренный человек смог получить в свое распоряжение целую фабрику со всеми ее станками и машинами, возникли бы новые произведения, сильно отличающиеся от изготовленных кустарным способом...

 

Баухауз превратился бы в обитель чудаков, если бы не поддерживал связи с опытами и методами творчества во всем остальном мире. Он взял на себя ответственность за подготовку людей, понимающих мир, в котором они живут, и способных из сочетания этих познаний со своей творческой фантазией создавать отражающие этот мир типичные художественные формы. Речь идет, следовательно, о соединении индивидуального творчества с общечеловеческой трудовой деятельностью! Если бы мы перестали считаться с окружающим нас миром, единственное, что нам бы осталось,— это уединиться на каком-нибудь романтическом острове. Главной опасностью для нашей молодежи являются, по-моему, явные признаки повышенной романтичности как понятной реакции на господствующую психологию денег и власти и на гибель ряда государств. Кое-кто из учеников Баухауза исповедует ложно понятую проповедь Руссо о возврате к природе. Было бы последовательно, если бы кто-либо из тех, кто отрицает весь окружающий нас мир, действительно уединился бы на каком-нибудь острове. Поскольку же он решает оставаться в этом мире, формы его произведений тем полнее будут проникнуты ритмом жизни, чем глубже он его прочувствует...

 

Вся «архитектура» и все «кустарное производство» последних поколений, за ничтожнейшим исключением, фальшивы. В основе всех их произведений заложено ложное и нарочитое желание «заниматься художеством» в ущерб развитию стремлений к подлинному зодчеству. Архитекторы бездумно растеряли оправдание своей профессии... В противоположность этому инженеры, свободные от груза исторических и эстетических традиций, создают ясные органические формы. Создается впечатление, что именно они постепенно наследуют то положение, которое занимал архитектор в прошлые эпохи господства ручного труда. Каким же образом ликвидировать глубокую пропасть, существующую между тем, чем мы занимаемся в наших мастерских, и современным уровнем промышленного и ремесленного производства? Это все еще остается самым трудным, не решенным пока вопросом. Только постепенно могут быть установлены контакты с промышленностью и ремеслами. Было бы правильно, чтобы в мастерских Баухауза все больше и больше занимались изготовлением отдельных типичных изделий, которые могли бы стать образцами для ремесленного и промышленного производств. Ученики, прошедшие полный курс обучения в Баухаузе, могли бы, используя приобретенные знания, оказать решающее влияние на сферу действующих ремесленных производств и промышленных предприятий; для этого они должны включиться в их работу и уже оттуда распространять свое влияние. Во всех областях происходит общая замена аналитических методов работы синтетическими; с этим придется считаться и промышленности. Она будет стараться привлечь к работе людей, получивших такое широкое образование, которое мы стремимся дать в Баухаузе; такие люди сумеют избавить машину от свойственного ей бездушия! Творчески свободный художник, который ощупью пытается создать совершенную машину завтрашнего дня, руководствуется именно таким чувством перспективы.   Он не враг машины — он стремится обуздать ее дух.....