Социологические предпосылки минимального жилья для городского промышленного населения
Полный текст книги Вальтера Гропиуса «Круг тотальной архитектуры» (Scope of Total Architecture. New York. Harper and Bros, 1955, Walter Gropius). Публикуется по изданию «Границы архитектуры», издательство «Искусство», 1971 г. Перевод с английского: А.С. Пинскер, В.Р. Аронова, В.Г. Калиша. Составление, научная редакция и предисловие В.И. Тасалова
См.: W. Gropius, Die soziologischen Grundlagen der Minimalwohnung für die städtische Industriebevölkerung.— «Die Justiz», 1930, Mai.
Всеобщий прогресс в проектировании жилищ в период после первой мировой войны показывает, что развитие минимального дома достигло мертвой точки, очевидно, потому, что глубоким изменениям в социальной структуре стран, требующим установления новых стандартов типа и размера необходимых жилищных комплексов, не было уделено должного внимания. Определение этих социальных изменений должно служить отправной точкой любой деятельности в этом направлении. Признание эволюционного развития биологических и социологических процессов человеческой жизни должно привести к определению этой ближайшей задачи; только после ее выполнения станет возможным решение второй части проблемы, установление практической программы реализации минимального жилищного строительства.
История социологии — это история постепенного развития человека от дикости через варварство к цивилизации. Недавно умерший немецкий социолог Мюллер-Лоер, к чьим научным результатам мы обращаемся, различает четыре главных правовых эры человеческого общества:
1. Эра кровного родства и родового закона.
2. Эра семьи и семейного закона.
3. Эра индивидуума и индивидуального закона.
4. Будущая эра объединений и коммунального закона.
Он устанавливает их как последовательные фазы постепенного усовершенствования общества. Полезно рассмотреть эти фазы более подробно, поскольку их закономерность проясняет то обстоятельство, что определенные явления в современном обществе, которые многими рассматриваются как проявления регресса, на самом деле свидетельствуют об эволюционном прогрессе в обществе, которое находится в процессе напластования.
В доисторические времена человек — только член общества; его действия чисто социальны. Индивидуальность еще не разбужена.
Первые признаки зарождающегося индивидуализма заявляют о себе в ходе порабощения женщины мужчиной. Рождается патриархальная семья и существует вплоть до образования нашего современного индустриального общества.
За порабощением женщины следует порабощение человека господином. Расслоение общества на господ и рабов освобождает правящий класс настолько, что он может посвятить себя высшим проблемам культуры. Массы приучают к труду, но права индивида еще подавлены.
Господство силы в антагонистическом государстве сменяется властью денег в индустриальном государстве. Как в том, так и в другом властвует имущий класс, а массы нищают. Промышленное государство, вдохновленное возрастающими научными заданиями, развивает более прогрессивные методы производства. Эксплуатация природы открывает возможности для жизни, заслуживающей того, чтобы стать подлинной культурой для всех. Эгоистический индивидуализм открывает путь индивидуализму общественному, и социальная структура становится средством для достижения этой цели.
Таким образом, понятие рода и патриархальной семьи преобразуется в идеал независимой личности и, наконец, в будущий коммунальный союз, который превзойдет индивида. Пробужденная экономической жизнью наций, идея рационализации общества вырастает сегодня в серьезное интеллектуальное движение, в котором проявления личности постепенно приводятся к полезному соотнесению их с благом общества в целом — концепция, которая стоит выше соображений экономической выгоды для изолированного индивида. Мотив «разумности» вырастает в общественное сознание. Эти эволюционные процессы происходят параллельно изменениям в структуре и значении семьи.
Патриархальная семья характеризовалась исключительной суверенностью власти главы семьи. Жена пребывала в духовном вакууме и в порабощении, дети, даже вырастая, не выходили из абсолютного повиновения воле главы семьи. Родственники и рабы, позднее — слуги, подмастерья и наемные рабочие составляли одну большую семью. Семья представляла собой самостоятельный микрокосм, объединявший производство и потребление в государстве. Весь XVIII век характеризуется бегством крепостных от феодального домашнего очага мастера в свободные города. Увеличивается число небольших семей с той же структурой патриархата.
С распространением идеи о правах личности семья быстрыми темпами передает свои функции государству, и таким образом значение семейного союза в социологической картине постепенно уменьшается.
Изобретение машины ведет к обобществлению труда. Товары производятся не для чьих-то личных нужд, но с целью обмена в рамках общества. Один за другим товары домашнего производства исторгаются из сферы семьи и передаются общественному производству. Меньшая единица, семья, тем самым утрачивает свой характер натурального хозяйства.
С прогрессирующим выявлением личности падает деторождаемость, аналогично явлениям, наблюдаемым в других формах жизни, и падает во всех цивилизованных странах. Индивидуальные интересы, поддержанные средствами, которые предоставлялись научными открытиями, диктуют произвольный контроль над рождаемостью по причинам преимущественно экономического порядка. За время жизни всего лишь одного поколения во всех цивилизованных странах была установлена норма деторождаемости в два ребенка.
На основе обследований европейских стран и Америки можно утверждать, что средняя семья состоит из четырех, пяти членов. Число является средним как для городских, так и для сельских районов. В больших городах средний состав семьи меньше четырех членов.
Согласно результатам переписи в Германии (1928), деторождаемость в Германии в 1900 г. составляла 35,6% на тысячу человек населения и 18,4% на тысячу в 1927 г. То есть деторождаемость сократилась ровно вполовину. Тем не менее тут норма еще превышена на 6, 4% на тысячу. В других цивилизованных странах падение рождаемости и вытекающее отсюда уменьшение семьи происходило с такой же скоростью. Деторождаемость в различных странах уменьшается с ростом индустриализации, но превышение нормы все еще существует во всех из них.
В патриархальной системе семья одна отвечала за воспитание детей. В настоящее время государство часто передоверяет воспитание детей специально обученным педагогам в общедоступных школах. Тем самым оно вмешивается в отношения между родителями и детьми и контролирует их в соответствии с точкой зрения общества. Оно устанавливает законы о социальном обеспечении престарелых, больных и физически неполноценных людей и таким путем постепенно освобождает семью от забот о своих членах, не равных по своим физическим силам и своим способностям.
В то время как в патриархальной семье сыновья наследовали дело своих отцов, сейчас эта кастовая система вымирает и профессиональные группировки, сменившие наследственные, способствуют раннему расставанию с отчим домом. Подвижность индивида возрастает с увеличением транспортных средств, вследствие чего семья рассеивается и деградирует в своих размерах и значимости.
Патриархальные отношения между главой семьи и наемными рабочими, слугами и подмастерьями сменяются финансовыми связями тотчас же, как только система товарообмена сменяется финансовой экономикой. Поле деятельности семьи оказывается слишком ограниченным, чтобы занять всех членов. Слишком дорогим и слишком ограниченным становится фамильный дом, чтобы обеспечить постоянный кров и работу взрослым детям.
Бывшие рабы превращаются в свободных слуг, но с ускорением обобществления труда их число постепенно уменьшается, так как все больше и больше из них бегут от семейного гнета, чтобы обрести личную свободу и независимость в промышленности. В большинстве европейских стран потребность в домашней прислуге намного превышает сегодня ее предложение. В Соединенных Штатах нехватка домашней силы часто оказывается единственной причиной переселения семьи в отель, где домашнее хозяйство небольшой семьи выгодно централизовано.
Уединенное местожительство теряет свои преимущества также и в плане общественных связей, и интеллектуальное воодушевление отыскивается вне семейного круга: число ресторанов и клубов для мужчин и женщин быстро возрастает.
Родовые семейные поместья уступают свою роль арендным домам, исчезает привязанность к дому-крепости, и начинается новая эра странников, поощряемых быстрым развитием механизированного транспорта. Семья теряет свой дом, подобно тому как племя теряло свою территорию. Связующая власть семьи отступает перед правами самостоятельного гражданина государства. Условия обобществленного производства предоставляют независимой личности возможность по собственной воле менять место работы, вследствие чего стремительно возрастает передвижение населения. Большую часть семейных функций берет на себя общество, и значение семьи ослабляется, несмотря на длительность ее существования, тогда как государство как таковое все больше институционализируется.
Таким образом, прошлое развитие демонстрирует нам неуклонно прогрессирующее обобществление бывших семейных функций правового, воспитательного и домашнего характера, и вот мы различаем первые начатки коммунальной эры, которая когда-нибудь, возможно, сменит эру индивидуальных прав.
На структуру современной семьи оказывает решающее влияние еще один социальный феномен. Подобно тому как эра семьи ознаменована утверждением мужчины, так эра индивидуализма характеризуется пробуждением и прогрессирующей эмансипацией женщины. Исчезает женская обязанность повиноваться мужчине, общественные законы постепенно предоставляют ей равные с ним права. Поскольку семья передает многочисленные домашние работы механизму обобществленного производства, сфера домашней активности женщины сужается, и она ищет выхода своей естественной потребности в действии за пределами семьи: она приходит в мир бизнеса и промышленности. Со своей стороны, промышленность, омоложенная на совершенно новых основаниях машиной, демонстрирует женщине непрактичный характер ее домашнего ручного труда.
Признание недостаточности индивидуального домашнего уклада пробуждает идеи о новых формах централизованных домашних укладов, которые частично освобождают каждую женщину в отдельности от ее домашних обязанностей посредством улучшенной централизованной организации, которая способна выполнить их лучше и экономнее, чем она сама, даже тогда, когда она вкладывает в них все свои силы. Растущая нехватка домашней прислуги тем более усиливает подобное требование. В трудной битве за существование, которую ведет вся семья, женщина ищет путей к нахождению свободного времени для себя и своих детей, одновременно участвуя в оплачиваемом труде и освобождая себя от мужской зависимости. Таким образом, этот процесс обусловливается не только лишь экономическим положением городского населения, но и выражает внутреннее стремление, связанное с интеллектуальной и экономической эмансипацией женщины, к ее равноправию с мужчиной.
Организационная структура таких преобладающих домашних укладов для одиноких мужчин и женщин, для детей, взрослых, овдовевших, разведенных или новобрачных, или для различных форм идеологических и экономических объединений непосредственно связана с проблемой минимальных жилищ.
Неоспоримой истиной, даже в сегодняшнем веке, которому адресована вся наша практическая деятельность, является существование бок о бок всех форм человеческого общества, новых и старых; совершенно очевидно, однако, что в любое данное время доминирует какая-нибудь одна из этих форм; сегодня значение индивида и его независимых прав затмевает значение семьи как суверенного союза. Возрастающая независимость женщины разложила могущественные семейные узы; практически исчезла насильственная женитьба, и Франция в дни революции уже официально рассматривала брак прежде всего как контракт между гражданами, подразумевающий право на развод; женщина наконец добилась права голоса и, следовательно, политического равенства с мужчиной. Освобожденная от узкого горизонта домашней жизни, она распространяет свое влияние на все сферы культуры.
Все возрастающая независимость, достигнутая женщиной, производит изменения фундаментального характера в краеугольном основании семьи, в брачном контракте. Первоначальный институт принуждения, охранявшийся государством и церковью, постепенно преобразовался в добровольный союз двух личностей, которые сохраняют свою духовную и экономическую независимость. С экономической точки зрения функция семьи заключается в воспроизводстве и воспитательном отборе. Поэтому чем сильнее организация общественных связей, тем более узкая сфера подобной деятельности оставляется за семьей. В своем стремлении к коллективному мышлению институт индивидуализации жизни следует путем, проложенным его предшественником — институтом семейного превосходства.
Очерченное выше эволюционное развитие отражается следующей статистикой, опубликованной Германским бюро переписи:
| 1900 г. | 1927 г. | |
| Разводы: | 9000 | 36 449 |
| Незаконная деторождаемость: | 8,7% | 12,6% |
В добавление к этому, согласно сведениям медицинских работников, которые трудно получить статистически, значительно возросло количество абортов.
| Индивидуальные домовладельцы: | 1871 г. | 1920 г. | 1927 г. |
| 6,16% | 7,26% | 10,1% |
Соотношение числа нанятых на работу высокооплачиваемых женщин и мужчин (1920—1921):
Соединенные Штаты 1: 4
Бельгия 1: 3
Англия и Швеция 2 : 5
Германия и Швейцария 1: 2
Согласно сведениям, представленным Прусским районным бюро переписи, для Берлина в 1925 г.:
Из пяти женщин старше двадцати лет — только три замужем, из трех полностью занятых лиц — двое мужчин и одна женщина, из пяти замужних женщин — одна высокооплачиваемая, из пяти одиноких женщин — четыре высокооплачиваемых, из двух полностью занятых женщин — одна одновременно домохозяйка.
В 1927 г. 46% всех семей в Германии имеют всего лишь одну-три комнаты.
Страховые правительственные агентства, облеченные властью жилищной администрации, считают необходимым прежде всего следить за тенденциями общественного развития, ибо самая трудная фаза их деятельности заключается в правильной цифровой оценке того предела, к которому устремлены эти общие тенденции внутри населения подведомственной им области. Только после формулирования такой оценки они будут в состоянии устанавливать различие между цифровыми требованиями, чтобы восполнить нехватку как старых, знакомых уже типов жилья, даже если они едва заявляют о себе, так удовлетворить и более новые, индивидуально дифференцированные нужды и ассигновать необходимое строительство домов для обеих групп. Почти все районы все еще основывают свою политику городского жилищного обеспечения большей частью на старой, привычной форме жизни, образец которой сам по себе уже не в силах служить характеристикой актуальных проблем. Вместо этого обнаруживается, что сочетание определенного числа квартир в систему централизованного домашнего хозяйства стало совершенно необходимым, чтобы облегчить бремя занятых на полном рабочем дне женщин и таким образом дать им возможность вступать в брак и заводить детей. Эти социологические факторы позволяют определить идеальный минимум жизненной потребности самих жилищ, а также минимальную стоимость их производства; с точки зрения изменения основополагающих принципов программу минимальных жилищ нельзя, естественно, реализовать простым уменьшением старых квартир по числу комнат и их полезной площади. Необходимо совершенно новое решение, основанное на знании естественного и социологического минимума требований, не замутненных пеленой традиционно представляемых исторических требований. Мы должны стремиться установить минимальные стандарты для всех стран, основанные как на биологических факторах, так и на географических и климатических условиях. Этот подход отвечает духу неизбежного уравнивания жизненных характеристик, происходящего под влиянием развития взаимных связей и мировой торговли.
Проблема минимального жилища заключается в установлении изначального минимума пространства, воздуха, света и тепла, необходимых человеку для того, чтобы он был способен полноценно осуществлять свои жизненные функции, не испытывая ограничений жилищного свойства.
Актуальный минимум варьируется соответственно местным условиям города и деревни, ландшафта и климата; данный объем воздушного пространства неодинаково имеет значение на узкой городской улице и в незатесненном пригороде. Фон Дригальский, Поль Воглер и другие гигиенисты замечают, что, если человеку предоставляют необходимую площадь с нормальной вентиляцией и достаточным количеством солнечного света, его потребность в жилом пространстве с биологической точки зрения довольно незначительна, особенно если оно разумно спланировано; наглядная картина превосходства малогабаритных современных квартир над старыми может быть представлена, по совету одного известного архитектора, в виде различия между разумно сделанным дорожным чемоданом и старой упаковочной корзиной.
Однако если обеспечение светом, солнцем, воздухом и теплом более важно с точки зрения культуры и при нормальных ценах на землю более экономично, чем увеличение площади, то правила диктуют: увеличить окна, уменьшить размер комнат, экономить на пище, а не на топливе. Подобно тому как раньше было принято преувеличивать ценность пищевых калорий в сравнении с витаминами, так теперь многие ошибочно рассматривают большие комнаты и большие квартиры как самую желанную цель в проектировании жилища.
Чтобы допустить дальнейшее развитие более значимой индивидуализации жизни в рамках общества и обоснованную претензию индивида на временную изоляцию от окружающей среды, необходимо установить следующее требование идеального минимума: каждый взрослый должен иметь собственную комнату, какой бы маленькой она ни была! Основа жилища, подразумеваемая этими фундаментальными требованиями, будет, следовательно, представлять собой практический минимум, исполняющий свою цель и функцию, то есть жилищный стандарт.
Те же биологические соображения, которые определяют размер минимального жилища, являются решающими также и при группировке и объединении этих жилищ в городском плане. Максимум света, солнца и воздуха для всех жилищ! Учитывая различия в качестве воздуха и интенсивности света, необходимо попытаться установить численно определенный нижний предел, на основе которого может быть вычислено требуемое количество света и воздуха для данных местных условий. Общие количественные соотношения, которые не в состоянии учесть эти различия, как они существуют в настоящем, во многих случаях бесполезны. Для вящей убедительности скажу, что это основная цель всех систем городского строительства, обеспечивающих жилище светом и воздухом. Каждая новая строительная система превосходит предшествующую в стремлении уменьшить плотность населения и таким образом улучшить условия освещенности и воздуха. Однако все средства, используемые по сегодняшний день для уменьшения плотности населения, основываются на идее тесно связанной семьи. Единственным идеальным решением представлялось отдельное обособленное строение, односемейный дом с садом, и на основе этого чрезмерной плотности населения в городах противопоставлялась ограниченная высота зданий. Однако эта цель, как показывает социология, уже не отвечает сегодняшнему положению вещей, так как она удовлетворяет только часть общественных нужд, но не нужды промышленного населения, которое является главным объектом наших исследований. Внутренняя структура промышленной семьи заставляет ее обращаться от односемейного дома к высотному многоквартирному дому и, наконец, к централизованному домашнему хозяйству. Здоровая тенденция к постоянному уменьшению плотности населения в городах никоим образом не подвергается опасности этой новой формой жилых сооружений, так как плотность населения в зоне может контролироваться без ограничения высоты зданий простым установлением количественного соотношения жилой площади или объема здания к площади данной группы зданий. Это подготовит почву для вертикального развития многоэтажных жилых сооружений. В то время как обособленный односемейный дом удовлетворяет потребности иных, более богатых слоев населения, которые здесь не рассматриваются, большое многоквартирное здание гораздо непосредственнее удовлетворяет социологическим требованиям сегодняшнего промышленного населения с их симптоматичным освобождением личности и ранним уходом детей из дому. Кроме того, высотные здания представляют значительные культурные преимущества по сравнению с малогабаритными домами ограниченного числа этажей. Для сравнения используем случай перемежающихся параллельных блоков зданий с северо-южной ориентацией и блоков разной высоты, от десяти до двенадцати этажей.
Результаты, извлеченные из этого сравнения, убеждают в том, что большие и высокие многоквартирные дома будут обладать биологически важными преимуществами в отношении солнца и света, большими расстояниями между расположенными рядом зданиями и возможностью создания обширных соединенных скверов и игровых площадок между блоками.
Так возникает необходимость технического развития хорошо организованных высоких многоквартирных зданий, со включением в их проектирование идеи централизованного домашнего хозяйства, то есть постепенного развития централизации и специализации домашнего труда, отнесенного к малочисленной семье. Такой большой многоквартирный дом представляет собой не неизбежное зло, сопутствующее периоду регрессивного упадка, но биологически мотивированный и единственно правильный строительный тип будущего для городского промышленного населения.
Возражения принципиальных защитников малогабаритных домов против идеи жилых небоскребов, основанные на том, что естественные инстинкты привязывают человека к земле, лишены именно биологической основы. Современное городское промышленное население происходит непосредственно от сельского. Оно сохраняет его примитивный жизненный уровень, который часто даже понижается, вместо того чтобы развить комплекс потребностей, соответствующих новому образу жизни. Стремление приспособить свои жилищные требования к старым формам жизни оказывается по причинам, описанным выше, регрессивным и совершенно несовместимым с новыми формами жизни.
Опыт различных стран свидетельствует, что между стоимостью производства жилищ и средним доходом семей существует явный разрыв. Поэтому удовлетворить жилищные требования масс в рамках свободной экономики невозможно. В результате государство начинает освобождать главу семьи от части его ответственности в этом отношении, так же как и постепенно уравнивать несоответствия, вызванные сегодняшним уровнем квартплаты, с помощью субсидий и других мер. Действительно, конструкция дешевых жилищ не представляет соблазна для банковского и промышленного капиталов, чьей естественной тенденцией является выжимать максимальную выгоду из производства и капиталовложений. Так как технология проявляется в рамках промышленности и финансов и так как любое достигнутое понижение стоимости прежде всего должно служить к выгоде частной промышленности, то оно сможет обеспечить более дешевые и разнообразные жилища только в том случае, если правительство повысит заинтересованность частной промышленности в конструировании жилищ путем повышения мер благосостояния. Если минимальные жилища должны быть осуществлены на уровне квартплаты, доступной широким слоям населения, то правительству следует предъявить следующие требования:
1. Воспрепятствовать расходованию общественных фондов на строительство квартир большого размера, одновременно способствуя финансированию строительства минимальных жилищ, предел размеров которых должен быть установлен.
2. Сократить первоначальную стоимость дорог и коммунальных услуг.
3. Обеспечить строительные площадки и оградить их от рук спекулянтов.
4. Либерализовать, насколько это возможно, правила зонирования и строительный устав.
Допустимая квартплата в среднем должна составлять одну четвертую часть дохода. Необходимо обдумать поэтому, сможет или не сможет запланированная программа быть осуществлена в пределах актуального уровня квартплаты. При всем этом сегодняшние минимальные претензии охотников за квартирами, являющиеся проявлением обнищания, ни в коем случае не должны служить критерием для установления стандарта минимального жилища, если в абсолюте может быть достигнут биологически мотивированный результат; также неверно будет основывать программу и на сегодняшнем доходе средней семьи. Вместо этого элементарным требованием каждого полностью занятого на производстве человека должен стать правильно определенный стандарт «разумного жилья»; и уже от общества будет зависеть, как найти средства, чтобы это «разумное жилище» сделать доступным всем трудящимся.
Добавить комментарий