[...]В области искусства архитектуры современность безапелляционно смешала понятия архитектуры и техники. Даже архитекторы стали переоценивать одно, придавая необдуманному забвению другое. Так, например, «конструктивистическое» направление в архитектуре, отбрасывая всякую эстетику (по крайней мере в своих теоретических декларациях, а не на деле), забывая проблему архитектурной формы, архитектурной конструкции и архитектурных композиционных законов и принципов, воспело дифирамбы технике в значительной части современной архитектуры — реакция против долговековой исторической «стилизации», которой держалась вся современная нам архитектура до войны как на Западе, так и у нас.

 

Наша задача [...] установить правильный взгляд на две ипостаси, из которых слагается архитектура: начала искусства и начала техники. [...] Искусство в основе своих задач имеет стремление воздействовать на психику человека через зрительное восприятие человеком объектов искусства. [...] Для того чтобы избежать утомления нашего глаза и тем не понижать модуса воздействия объекта на нас, с другой стороны, для придачи получаемому впечатлению, а следовательно, и воздействию от объекта определенной возбудимости — необходимо эти объекты, эти явления организовывать в четко воспринимаемую систему, придавая ей то или иное формальное качество [...] художник должен быть и мастером, владеющим материалом и техническими средствами, и композитором, Знающим и владеющим принципами художественного оформления и организации. Без одновременного полного знания и умения пользоваться материалом и формой художник будет только дилетантом. Эта необходимость слияния искусства с техникой устанавливает мост для идеального решения задач современного искусства. [...]

 

Природа техники, ее основной принцип также зиждется на бережении, но не психической, а физической энергии человека. Экономно израсходовать труд и материал при созидании того или иного назначения целесообразного сооружения — основная задача техники. Не выразительность формы, а расчет, прочность, утилитарная целесообразность и экономичность — решающие моменты в технике. [...] Своим прогрессом техника обязана не расчету, а тем удивительным личностям ее изобретателей, которые счастливо сочетали в себе способность художника и качества конструктора. [...] Там, где этого счастливого сочетания нет, там ничего и не изобретается нового. [...]

 

Техника без начала искусства, которая иногда и подсознательно его использует, была бы ничто по сравнению с тем, чем она теперь стала. [...]

 

Подходя с принципами искусства к техническим конструкциям, архитектор стремился сделать их зрительно убедительными в их работе и назначении. Отсюда и архитектурная форма стала одновременно и формой, рассказывающей о работе конструкции сооружения и его частях. Так было во всей архитектуре, разница только в степенях участия и решающего значения начал художественных и конструктивно-технических. [...]

 

[В новое время] признав ценность технических достижений и современных технических конструкций, очарованные ею, архитекторы не нашли для себя ничего более целесообразного, как попросту провозгласить техническую конструкцию единственной архитектурной ценностью. Этот «конструктивизм» архитектурной мысли дал весьма характерные результаты: новая архитектура, руководствуясь якобы рациональным использованием технических конструкции, стала часто маскировать эти конструкции (то стеклом, то откровенной замуровкой в простенок), а формам — придавать невыразительную разграфленность на геометрически правильные клетки, якобы обусловленную той же технической конструкцией.

 

Получились новые лживые формы, ничего не говорящие ни логическому, ни формальному, ни конструктивному чувству зрителя. Перед вами встали образы иллюзорных, нереальных конструктивных сочетаний, данных внешней графикой на стенах сооружения. Искать конструктивной выразительности, данной средствами архитектуры, в этих новых архитектурных формах было бы напрасно. Мы не говорим уже о неумении организовывать пространство, хотя об организации пространства архитектуры и говорят, разумея не Зрительную, а физическую организацию, простое отграничение пространства оболочкой сооружения от реального внешнего пространства. [...]

 

И напрашиваются примеры из прошлого архитектуры, хочется провести аналогию. Вспоминаются образы грандиозных терм [...] времен римских цезарей. Припоминается их архитектурно-плановый распорядок и оформление, дававшее посетителю возможность и любоваться архитектурой сооружения и одновременно легко ориентироваться в их анфиладе многочисленных комнат, больших залов, бассейнов и т. д. Мы этого дать не умеем. Наши колоссальные залы для собраний, увеселений и зрелищ — угрюмые и невыразительные большие сараи, не интересные даже своей технической конструкцией. Ибо эти конструкции обычно или замаскированы в стенах и перекрытиях, или пропадают для зрителя, сливаясь в бесформенный клубок деталей сочленений под перекрытием таких сараеобразных залов. И снова хочется настойчиво повторять: реализуйте скорее и полнее согласуйте в архитектуре две основы всякого созидания — искусство и технику. Только учет этих сторон, ясное разграничение организующих и принципиальных начал и функций искусства и созидающих начал и функций техники в созидании единого дадут положительные результаты, чуждые нездоровой экзотики и странных вивисекций. То же самое должно быть сказано и по отношению техники вообще. Разрыва начал искусства и техники [...] не допускает даже экономика, она требует архитектурного решения, а не чисто технического. Наша страна особенно нуждается в правильном разрешении вопроса строительства, а следовательно, и архитектурного вопроса. Нам нужно, чтобы наше жилище, где протекает половина жизни наших рабочих и служащих, наши заводы, фабрики и учреждения, где проходит другая половина их жизни, и, наконец, чтобы наши города, места и сооружения, предназначенные для отдыха, обучения и увеселений — места где мы живем, ходим, отдыхаем и веселимся, — были прекрасны и по форме и по общей организации и устройству. Все наше строительство должно, — это не только закон биологии, а закон экономии и бережения, — давать потребителю не только кров и уют от непогоды, а и зрительное и логическое возбуждение и воздействие своею организованностью и закономерностью, так как этим повышается модус нашей жизни и деятельности. Поступая так, мы будем беречь психическую и физическую энергию наших граждан. Наши сооружения, далекие от гнетущего и однообразного, повысят своими ритмами и гармонией организованности общую нашу жизнеспособность. А это глубоко социальный факт.