Функционализм, конструктивизм, горизонтализм и вертикализм [...] вот лозунги, вокруг которых вращается сегодня архитектурная мысль. Конструкция новых материалов — железа и железобетона — выразилась в горизонтальных и вертикальных членениях скелета дома. Этот скелет вырос из новых требований, поставленных современностью дому, из новых его функций. [...]

 

Поколение фасадных зодчих свело архитектуру к более или менее эффектной отмывке (на листе ватманской бумаги) «главного фасада», а сам-то дом был уж заранее готов по воле эксплуататора-хозяина, спекулянта-подрядчика, полицейских предписаний и т. п. Архитектор совершенно разучился мыслить функционально и пространственно и кончил тем, что подменил архитектуру графикой. Строительство перешло к другому мастеру — к инженеру. И сам объект общественного заказа начал изменяться: не дворец больше, банк, кур-зал и т. п., а фабрика, вокзал, рынок, санаторий. Эти задания прежних фасадных дел мастер даже и не относил к архитектуре. Новое поколение, сидя перед разбитым корытом самой архитектуры, было ошеломлено произведениями инженерии. Здесь увидели не один лишь фасад, а цельную круглую, живую и дышащую вещь. Так инженер загипнотизировал архитектора своей конструкцией, и в этом трансе многие еще пребывают. Конечно, преобладающее большинство путает конструкцию как таковую с теми формами, в которых она выражается. Эту вертикально-горизонтальную клетку «конструкции» лепят сегодня на фасад с такой же бессмысленностью, как лепили вчера комбинации классических ордеров, или готические, стрельчатые арки, или петушки «стиля рюсс». Чтобы установить, является ли фасад действительным лицом дома или надетой маской, следует посмотреть внутрь, в план.

 

План, его система — вот что определяет все целое. Отметим характернейшую черту современного плана, именно: отношение количества черного к белому; отношение общей площади сечения стен, столбов перегородок к полезной жилой площади. Чем план современней, тем эта дробь меньше. Здесь мы подходим вплотную к новой конструкции.

 

[...] Обратимся к технической стороне проблемы. Традиционная стройка в кирпиче с полной нагрузкой наружных стен, весом междуэтажных перекрытий, при высоте 10—12 этажей становилась невозможной. Стены разбухли до 1,80 м и поглощали большую часть полезной площади, фундаменты перегружались, оконные отверстия становились по отношению ко всей массе так малы, что и световой поверхности не хватало. Первое изобретение, разрешавшее эти недостатки, заключалось в разгрузке стены. В стену были вмурованы чугунные столбы, на них легли балки этажей, так что кирпичная стена несла лишь свой собственный груз. Затем эти столбы были поставлены внутрь, и, таким образом, стены стали почти в три раза тоньше. [...]

 

Дальнейшая задача была — по возможности уменьшить собственный вес самого здания. Это было достигнуто тем, что все сооружение превратили в стальной каркас с расчетом на сопротивление боковым напряжениям, а отдельные клетки заполнили легкой пустотелой терракотой. Таким образом, то, что мы привыкли называть стеной, перестало быть нагруженной массой, а само стало частью нагрузки. [...]

 

Сейчас проблема небоскреба занимает и наш Союз. [...] У нас есть основания быть уверенными, что в этой области наша молодая архитектура имеет что дать нового.

 

Возвращаясь к вопросу конструкции, мы видим, как с железным скелетом начинает конкурировать железобетонный. [...]

 

Железобетонная рама пластичней стальной. Принципиально ей можно передать любую форму, и в этом ее опасность. Она массивней и объемней, и затем к горизонтально-вертикальному членению она прибавляет элемент диагонали.

 

Итак, мы сегодня имеем для конструкции высоких домов две системы: стальную раму и железобетонную. Сама же проблема этого строительства — это проблема роста современного города, проблема концентрации учреждений, проблема централизации административной, хозяйственной и распределительной деятельности [...]

 

Но и в типах, уже выработанных современностью (универсальные магазины, вокзалы, крытые рынки), так же как и в тех, которые начинают уже оформляться (дома контор, ярмарочные здания, гаражи, ангары), во всех них новая скелетная конструкция вытесняет кирпичную и каменную кладку. Даже в дереве начинают конструировать совершенно по-новому, и оно опять начинает конкурировать с железом. [...]

 

В домах-конторах, в ярмарочных зданиях, всюду там,  где при значительной глубине нужна максимальная световая поверхность, площадь окна занимает весь пролет между стойками. Новейшая конструкция сделала последний шаг, она отодвинула самую стойку от фасада внутрь дома.

 

Железобетонная рама на двух стойках с выступающими консолями становится сейчас очень популярной. Она дает фасаду максимальную горизонтальную выразительность, и в ней современный характер стены, ограждающая, а не несущая, функция, наиболее четко выражена. 

Железобетонная рама дает широкие возможности для архитектуры помещений с большим свободным пролетом. Здесь создается более сложная форма, чем в фасаде, благодаря сочетанию вертикальных и горизонтальных элементов с циркулярными. [...]

 

Итак, безусловный мастер современности — инженер — создал стальной и железобетонный каркас. Мастерство, сегодня еще отстающее от современности, — архитектура, должна овладеть этой конструкцией. Само собой на свете ничто не рождается, и из одной конструкции само собой архитектуры не получится. Для этого необходим еще целый ряд других, не менее значительных условий.

 

Наша архитектура должна создать своих мастеров, мастеров создает опыт, опыт создает реальное строительство. Реальное строительство создают центры, коллективы, где из совместной работы мастеров растет это сложное искусство. Взаимно оплодотворяясь, они превращают проект, идею в действительность, в вещь.

 

У нас мы пока оцениваем, как новое, бумажные проекты. В них доминирует железная и железобетонная рама, но это графическая, а не материальная рама, и поэтому лишь практика сумеет нам дать истинный критерий. Пока же большинство проектов является «литературой» об архитектуре, а не реальной архитектурой. Мы верим, что когда ожидаемое большое строительство начнет у нас разворачиваться, оно быстро оформит своих мастеров; для этого накопилось достаточно неизрасходованной энергии. Если архитектура в прошлом создала значительнейшие произведения в трактовке поверхности, мы ее теперь отрицаем и говорим «это дело живописи». Того же она достигла, трактуя массу как объем, мы говорим — «Это дело скульптуры». Нам предстоит создать архитектуру пространства, на которую не только издали, глазами, смотрят (живопись) и не только трогают рукой (скульптура), но среди которой живут и движутся — архитектуру пространства и времени. И для этой цели железная и железобетонная рама могут быть отличным инструментом в наших руках.