[...] Действительность искусства всех родов и отдельных его видов: беллетристики, живописи, скульптуры, архитектуры, вкупе есть лишь части одного целого, могучего, мощного, необъятнодействующего, живого во плоти — театра.

 

Эстетика театра не красота, а сила максимальных возможностей. То, что в жизни людей еще только грезится, в театре реально воплощается. Быть свидетелем невероятных скоростей перемещения действий и остаться самому при этом живым и невредимым — будет целью современного театрального зрелища.

 

[...] Сущность архитектуры моего проекта — считать театр динамическим искусством: артист в движении, голос его в движении, действие меняется, свет есть движение; отсюда, чтобы приблизить зрителя к театру, — зритель тоже в движении.

 

Быстрое, сверхъестественное потрясение зрителя — будущее театра.

 

Зрительный зал по проекту — семиярусное гигантское кресло с тремя тысячами зрителей.

 

Чтобы попеременно приближать зрителей к трем сценам, гигантскому конусу запроектировано не поступательное движение, а вращение — с точки зрения технической возможности эта форма механики наиболее проста как в выполнении, так и в эксплуатации *.

 

 

[...] Быстрое перемещение, обилие перемещений и разнообразие перемещений — три выражения сути театральных действий. Подъемные механизмы, как громоздкие, не позволят производить быстрых смен кадров и картин. Поэтому вращательный механизм, нанизанный готовыми кадрами в любом количестве, быстро демонстрирует их зрителям. Лучше не строить театра, если нет сцены с живой водой,— «Садко», «Лоэнгрин», «Русалка», «Царь Салтан» и другие, появятся новые, когда узнают, что есть такой театр для фантастических реальностей. [...]