[...] Функционализм архитектуры, приводящий на Западе к тупику, открывает перед нами новые перспективы — создание социально новой типовой архитектуры.

 

[...] Каковы же пути развития нашей новой архитектуры со времени Октябрьской революции? Прежде всего, характернейшее отличие роста нашей архитектуры от западной заключается в том, что западная архитектура явилась в результате технической революции, технического прогресса, тогда как у нас абсолютно не было предпосылок для подобного решения вопроса. Я приведу очень характерный пример. Когда в Германии под влиянием технического прогресса появился югенд-стиль, то он привел там к целому ряду положительных результатов. Перешедший же к нам, этот стиль создал у нас отвратительный стиль «модерн» и «декаданс», потому что царская Россия представляла собой страну с установившимися обычаями и укладом, а технических предпосылок для изменения архитектуры по существу вовсе не было. У нас не было предпосылок для такого чисто технического обновления архитектуры, и лишь наступившая Октябрьская социальная революция переворачивает вверх нашу архитектуру. Социальный переворот жизни, как основной, подчинил себе технику и заставил ее идти на службу новой жизни и новой архитектуре лишь в качестве средства. Как и вполне естественно, наша архитектура не могла сразу найти тех правильных методологических путей, на которые она встала теперь. [...]

 

[...] В отличие от этих первых этапов идеалистического символизма и абстрактного формализма наша работа, работа архитекторов-конструктивистов, состоит главным образом в создании материалистического рабочего метода, который позволил бы создать такую творческую атмосферу, которая бы в принципе сделала невозможной дуалистическую постановку вопроса, которая дала бы нам гарантию в создании целостной монистической архитектурной системы. [...]

 

[...] Если старые архитекторы понимают под целью индивидуальный заказ, который они получают, если формалисты понимают под целью заказ, который задан и который держит его на цепях в работе над формой, то для нас цель состоит в абсолютно коренной ломке старых понятий, которые обычно устанавливаются программой и в области которой архитектор должен проявить свою творческую инициативу. Пример — рабочее строительство. Цель — как будто совершенно ясная. Но вот элементарный подход к вопросам цели, который является обычным для большинства архитекторов, почти механически переводит вопросы буржуазной квартиры на вопросы пролетарского жилья. Переход этот заключается, собственно говоря, в том, что жилые комнаты становятся меньше и в своем экономическом соотношении к общей кубатуре — хуже. Конструктивисты же подходят к этому вопросу цели с максимальным учетом тех сдвигов, тех изменений, которые происходят в нашем бытовом укладе и создают предпосылки для совершенно нового типа жилья, резко отличающегося от старого. То есть целью для нас является не выполнение заказа как такового, а совместная работа с пролетариатом по тем заданиям строительства новой жизни, нового быта, которые стоят перед ним. В данном примере рабочего строительства мы противопоставляем мелкобуржуазной квартире новое коммунальное жилье, стараясь облегчить тем самым рост социалистической культуры. В этом наша основная задача. Второй вопрос — это о средствах осуществления цели. У нас без конца говорят о каком-то техническом фетишизме в современной архитектуре. Но ведь мы тысячи раз повторяли, что техника для нас — это только средство, которое мы заставляли служить нашей цели, и не только техника, но и все области знания должны быть средствами нашей работы. Ни в коем случае не может быть разговора о каком бы то ни было фетишизме. Все достижения современной науки должны быть подчинены нашей работе, должны быть увязаны новым архитектором в этой работе над новой социальной целью. Неправильное обвинение нас в техническом фетишизме появилось потому, что мы считаем категорически необходимым в нашей работе использование всех новых средств знания, в частности техники, без которой немыслимо прогрессивное развитие архитектуры. Наконец, третий вопрос — это о форме. И в этом вопросе существует бесконечная путаница. Существует довольно распространенное мнение, что конструктивизм есть художественный нигилизм, есть отрицание формы, есть нежелание считаться с формой. Однако в действительности конструктивизм есть рабочий метод, который отыскивает самый верный и правильный путь к новой форме, максимально отвечающей новому социальному содержанию. Разумная цель общественного коллектива, класса — вот основная веха нашего пути, но, постольку, поскольку наша деятельность есть создание конкретных материальных форм, мы не отмахиваемся от вопросов формы, но мы говорим, что к форме мы подходим путем развертывания социальной цели. Форма находится у нас в стадии постоянного искомого, каждый раз заново определяемого четко и революционно очерченной целью.